Над бараками можно летать

О здравии в темнице заключенных:
Андрея
Александра
Александра
Николая
Николая
Николая
Олега
Читать далее «Над бараками можно летать»

Про глухих

Когда я не знал ни одного слова на языке жестов и встречал на улице или в метро глухих, машущих своими руками-словами, руками-фразами, меня всегда завораживал их полет. В глазах этих ребят я всегда видел какую-то необыкновенную, едва уловимую тень. Я видел силу, с которой они выросли, ведь без этой силы невозможно было проплакаться в тот самый день, когда ты понял, что не слышишь маму. Я догадывался об этой силе, потому что сами они настолько к ней привыкли, что или не замечали её, или спрятали глубоко внутрь и забыли о ней. Начать говорить на улице жестами — это значит показать всем — смотрите, я не такой, как вы. На это тоже нужна сила. А они жестами не только говорят, они рассказывают анекдоты, читают стихи, матерятся, поют. И при этом могут и плакать, и улыбаться. Но тень этой силы я вижу в них всегда. Даже по фотографиям людей могу точно определить — этот глухой, а этот — как я — говорит жестами. Мне всегда хотелось ощутить саму эту силу — когда ты говоришь жестом.

Читать далее «Про глухих»

Блоговые записки Деда Мороза. Про работу и Новый год

Я давно хотел стать Дедом Морозом. Почему? Для меня Дед Мороз — это вопрос детской веры — в волшебство, в чудо, в сказку. Это персонаж сказочный. А в современном мире мобильников, ноутбуков, автомобилей и прочего прогресса сказке место нет. Все оцифровано, просчитано, записано на DVD. Мне хотелось узнать — примут ли сегодняшние дети сказку вообще и меня конкретно, как её часть.

Ну и коль уж речь идет о сказке, то я решил подготовиться. Я не стал покупать ширпотребно-корпоративный костюм на барахолке. Я решил вложиться. Поехал, выбрал ткань. Выбрал швею. Выбрал бороду. Выбрал снегурочку. Папа сделал мне резной посох. Даже скрывающиеся под тулупом штаны заказал. Старался воссоздать сказку так, как я её понимаю. И по первым ощущениям, мне это удалось. Я захожу в магазин в полном обмундировании — мне нужно было выбрать красивые открыточки на память — на Дедушку Мороза сбежался смотреть весь супермаркет. «Батюшки! Дед Мороз! Живой! Настоящий! Девочки, идите бегом сюда! А шуба-то какая, а борода! Матушки! Да я ж сапоги-то, сапоги-то красные только что заметила! Ну, давай, желай нам счастья, а мы тебе шампанского щас оформим!» Читать далее «Блоговые записки Деда Мороза. Про работу и Новый год»

Мне тридцать три. Мне нужно умереть

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

— Алло? Сынок! С днем рождения тебя! Здоровья, счастья, любви огромной! Творческих тебе успехов! Пусть у тебя все будет хорошо, пусть дом твой будет полной чашей, пускай сбудется все, что я тебе желаю, и чего ты сам себе пожелаешь!

— Ну, чего тебе пожелать?… М-м-м… ну… всего!

— Алексей, я красиво говорить не умею. Давай там, чтобы все нормально было!

— Так, ну что? Разбираем подарочки!

— Ангела Хранителя Вам и Божией помощи!

— Леха! Тридцать три — такой мистический ореол возле этой цифры… Мне вот неделю назад тридцать четыре года исполнилось, и слава богу! Я желаю, чтоб тебе тоже поскорее тридцать четыре стукнуло, а то вот, говорят, год страданий… Да! Настрадался уже! Давай! Чтоб с Ксюхой все нормально было, и Юленция чтоб не болела!

— Здоровья тебе да денег побольше. А чего еще надо?

Читать далее «Мне тридцать три. Мне нужно умереть»

Когда стареют родители

ВОЗВРАЩАЯСЬ НАЗАД

«Ну что, сынок, старая я стала, совсем без зубов. Страшная, да?» — спрашивает меня женщина, кутаясь в серую шаль. «Нет, мамочка» — думаю я — «ты очень красивая». Я улыбаюсь и навожу объектив своей фотокамеры на полное морщинистое лицо, а мама готовится к съемке: поправляет волосы, моргает и улыбается мне в ответ. Улыбается так, чтобы губы ни в коем случае не раскрылись, и не было видно, сколько у нее осталось зубов. Я щелкаю.

Мои родители живут в деревне. Так, наверное, у большинства городских жителей. «Ну что ты нашел в этом своем городе? Душно, шумно, суета страшная. Я вот день похожу по вашему асфальту, у меня потом ноги неделю болят. А по полю я хоть сорок километров пробегу за зайцем — и нечего. Завтра снова на охоту…». Отец с сорок шестого. Послевоенное голодное детство. Дед бросил их, ушел к другой почти сразу после войны. А в семье пятеро детей. Ну ладно, трое большенькие, а за двоих младших пацанов пришлось платить алименты — для этого бабушка и переписала их «на себя». Да только алименты вряд ли могли спасти пять маленьких голодных ртов…

Читать далее «Когда стареют родители»

Такое хрупкое стекло

Каждый мальчишка хотя бы раз в своей жизни разбивал окно. Я разбил два. Когда пинаешь мяч, бывает, что в момент удара ты уже знаешь, что сейчас услышишь этот звон, звон разбитого стекла. И никто из этих мальчишек не хочет разбитых окон. Все же понимают — за этими окнами — люди. А стекло, из которого сделаны люди — ещё более хрупкое, чем стекло, из которого сделаны окна.

Мне шесть лет. Осень. Ко мне приходит друг и просит написать для него на листочке слова, потому что сам он писать пока не умеет. А я умею. Он диктует буквы, а я пишу — не жалко. Он радуется и забирает листочек. Потом меня зовут мама и папа, и мы идем к моему другу, заходим к ним в дом. А он не бежит ко мне навстречу, не просит ничего написать, не зовет играть на улицу. Он со своими родителями сидит, уставившись в телевизор. Они молчат и на меня не смотрят. Мне показывают бумагу. Читать далее «Такое хрупкое стекло»

Как я был ангелом. Про крещенское купание в проруби

Отец Димитрий стоит перед иорданью с большим деревянным распятием в руках. Напротив него на взгорке мы — прихожане. Конечно, ещё набежали и зеваки — поглазеть, как попы в прорубь прыгать будут, да на баб в прозрачных мокрых рубахах попялиться. Но наших все ж больше. Я вижу чистые, светлые улыбки, и с каждым выдохом они маленькими облачками растворяются в морозном январском воздухе. И предчувствую чудо какое-то, сам не знаю какое.

«Приидите, приимите все Духа премудрости, Духа разума, Духа страха Божия, явившегося Христа» — священник выталкивает слова молитвы, и они летят к нам и куда-то дальше.
Читать далее «Как я был ангелом. Про крещенское купание в проруби»

Чудо тайное. Чудо явное. Как это — быть папой

НОЧЬ КОРОТКА

Я не умею укладывать в кроватку засыпающую дочь. Не знаю, как это делается. Не владею технологией. На руках засыпает быстро, а как в кроватку кладу — просыпается.

Ночь. Начало пятого. Маятник старых часов мерно считает холодную сентябрьскую ночь. Юля заболела — отдельное за это спасибо — нашла время, когда это сделать. Температура, головная боль, кашель. Я качаю Ксению.
«Ночь коротка, спят облака,
и лежит у меня на ладони
незнакомая Ваша рука…»

Нам всего шестой месяц, и три из них мы стабильно засыпаем под этот военный вальс. Сначала я не знал слов и пел на «ла-ла-ла». Доче понравилось, на шел в интернете текст, теперь пою как надо. Правда, выучил только первый куплет — как отцу мне ещё многое предстоит сделать. Повторяю слова по кругу минут двадцать, от этого смысл их притупляется, теряется и исчезает. Но вдруг возьмет, да проявится, так что к тридцатому разу понимаю, что пою осознанно. «Ночь коротка…» в часах что-то щелкает — это сработала пружина, и если бы не потерялась шестеренка пять лет назад, сейчас тут должен быть бой. Значит, полчаса.
Читать далее «Чудо тайное. Чудо явное. Как это — быть папой»

Спектакль-притча «Бог простит» в Новосибирской колонии

Бог простит

Спектакль-притча «Бог простит» создан силами студентов Новосибирского государственного педагогического университета под моим руководством. По первому образованию я педагог, по второму — режиссер, по третьему — звонарь. И в этом спектакле я старался реализовать все свои знания. Мы делали этот спектакль около года. В его основе — канонические православные колокольные звоны. А история развивается на фоне декораций простой деревеньки.
Читать далее «Спектакль-притча «Бог простит» в Новосибирской колонии»

Про лагерь Счастливое детство и как я научился думать

Лагерь не всегда был для меня таким. Был лагерь «Спутник» — мой первый, я пробыл там сезон, приехала мама и спросила: «Хочешь ещё?». Я сказал: «Хочу!» и остался на второй. Была «Лесная сказка». Там я полол какие-то грядки, а в конце нас всех отправили в кассу. Не Бог весть какие деньги, но мы хотя бы понимали, для чего мы там находимся. Был «Лагерь Юного Корреспондента», где нас учили делать стенгазеты, а в конце всем выдали удостоверения внештатных сотрудников «Пионерской правды».

Был даже по-настоящему сказочный «Артек», из которого я вернулся суперзвездой — делегатом X Всесоюзного пионерского слета. Черное море, Гурзуф, любящие нас вожатые… Мама дала мне 100 рублей желтой бумажкой с Владимиром Ильичем и сказала: «Ну, сынок, сильно не трать!» За весь пусть даже короткий сезон я потратил чуть больше 10 рублей — мне хотелось вернуться домой и сделать маме приятное — отдать почти все, что она мне дала. Я потратил их на виноград — в старом городе на базаре он был очень уж диковинно вкусным и купил себе шикарный по тем временам нагрудный кошелек в виде небольшого пластмассового цилиндрика на веревочке — его можно было раскрутить и хранить там свои сокровища — такой был практически у всех.

В последний день вместе со всеми деньгами я оставил его на пляже… Помню, как ползал по гальке, понимал, что не найду, но все ещё надеялся. А потом буквально выл на руках у вожатой. Не от жадности — от обиды. Но все равно это был мальчишеский рай.

А потом я попал в «Счастливое детство».
Читать далее «Про лагерь Счастливое детство и как я научился думать»

Про глухих. Заметки с фестиваля Студенческая Россия

Король умер

«Король умер! Да здравствует король!» — хрипло кричит в микрофон солидный дяденька из какого-то большого начальства — «Мы говорим прощай, студенческая весна 2008, здравствуй студенческая весна 2009!» Толпа отзывается дружным ревом трибун…

Я попал на этот фестиваль просто: мои глухие ребята сделали крепкую работу, и нас (уже не в первый раз) повезли «на Россию». На протяжении всего этого конкурса я думал: для чего я тут? А мой ли это фестиваль? Нужно ли мне тут быть или лучше искать что-нибудь другое? Это трудный вопрос. Трудный потому, что однозначного решения нет. С одной стороны — «Российская студенческая весна», безусловно, форум лучшей творческой молодежи нашей большой страны, это финал нашего учебного года, туда ведут нити конкурсов, проводимых так масштабно (и безальтернативно) на уровнях город-регион-страна. Как отказаться от такого мероприятия? Наверное, не нужно. Но для себя я понял одно: мне туда надо ехать, чтобы смотреть. Члены жюри перед началом конкурсов несколько раз говорили: ребята, не за дипломами и оценками вы сюда приехали, а за общением, за друзьями… Пожалуй, что так…
Читать далее «Про глухих. Заметки с фестиваля Студенческая Россия»

Исповедь неудачника


ДЛЯ МЕНЯ ЭТО ВАЖНО…

… Мои глаза хорошо видно? Хорошо видно мои глаза?

Это хорошо. Потому что мне ваши совсем не видно. И это так в любом зале почти…

И получается, что я перед вами вот — на ладони весь. А вы — не обижайтесь только — как будто не существуете, если очень тихо в зале. И когда в зале тихо, то тишина такая, особая. Совсем не такая, когда в зале нет никого. Вы ведь не были в зале, когда в зале нет никого? А я был. И тоже вот так выключен свет.

И когда выходишь на сцену, знаете, что слышно? Нет, не тишину. Слышно вас. Я вас слышу. Потому что вот сцена, и тут до меня кто-то стоял, что-то пел, говорил или показывал. И этот кто-то был почти всегда разный. А вы — вот ещё раз, не обижайтесь — почти всегда одинаковые. Нет, вы тоже разные конечно, это просто во мне вы одинаковые. И вот когда выходишь в зал, когда в зале нет никого, постоишь вот так немного, ну может быть минуту или две, или даже пять или десять, то начинаешь слышать голоса.

Вот скажите что-нибудь!
Читать далее «Исповедь неудачника»